Проза жизни - Страница 36

— Я, правда, не знаю, где окажусь пятнадцатого ноября, но если буду в Варшаве, обязательно приду.

— Приходи обязательно, может, ещё застанешь меня в живых, — меланхолическим тоном произнесла Тереска, останавливаясь перед калиткой. — И не обязательно ждать именин, заскакивай ко мне почаще.

— К сожалению, я уезжаю. Сперва в Краков, потом во Вроцлав. Сам не знаю, когда попаду в Варшаву.

— Может, зайдёшь на минутку?

Заходить Богусю не хотелось. Ему хотелось помечтать о девушке из «Орбиса», воображение уже перенесло его к ней. Пробормотав что-то о приготовлениях к отъезду, он кинул прощальный взгляд на освещённую входной лампочкой Тереску, и она показалась ему красивее, чем обычно — зеленые глаза таинственно поблёскивали в полутьме. Богусь даже подумал, что все же не стоит выкидывать из памяти их летние романтические свидания, она, конечно, соплячка, но простушкой её не назовёшь. Со словами «До свидания, милая» он обнял девушку и легонько поцеловал. Тереска потрясённо замерла. В голове промелькнула мысль, что их могут увидеть из окон дома, а потом все мысли исчезли. И осталось только ощущение счастья.

«Наверное, у меня сейчас идиотское выражение лица. Все догадаются…» — с тревогой подумала она, и состроила несколько гримас, контрастирующих с состоянием её духа. Грозно нахмуренные брови, дикий взгляд исподлобья и злобный оскал так перепугали её родителей, сидевших в семейном кругу за столом, что они принялись донимать дочку заботливыми расспросами. Тереске пришлось долго клясться, что никто на неё не нападал и она никого пальцем не тронула, что её не выбросили из зала посреди сеанса и фильм ей очень понравился, что она не ела и не пила никакой отравы, что никого она не собирается пугать, а выражение лица… мало ли какие появляются на лице выражения, она тут ни при чем.

И только после ужина, когда она уже поднималась к себе наверх, пани Марта вспомнила одну немаловажную вещь.

— Погоди, я чуть не забыла. Милиция опять про тебя спрашивала. У них какое-то срочное дело. Тереска остановилась на середине лестницы.

— И что?

— Ничего. Расстроились, что тебя нет и, кажется, поехали к Шпульке.

Тереска кивнула головой и двинулась дальше, вяло подумав, что завтра Шпулька ей все расскажет.

За несколько часов до описанного разговора Шпулька раздумывала над тем, как бы получше отметить этот замечательный и долгожданный день. День избавления — кошмарная история с саженцами подошла к концу. Не нужно больше волочить за собой проклятый стол на колёсиках, не нужно больше в потёмках шарахаться от психа к психу, чтобы убеждать, упрашивать и умолять. Покой. Наконец-то наступил покой, и она никому не позволит отобрать его. Надо совершить нечто такое, неважно что, чтобы охватившее её чувство покоя окрепло, надо, наконец, расслабиться и отдохнуть.

Цветы. Лучше всего заняться пересадкой цветов. Особую слабость Шпулька питала к кактусам, их у неё была целая коллекция, которую она в последнее время совсем забросила. Пора привести кактусы в порядок, тем более, что они требуют особого подхода. Одни ничего не имеют против соседей, несколько видов могут собраться в одном горшке, образуя диковинные сплетения, другие предпочитают одиночество. Кактусы, с весны оставленные без надзора, принялись расти как попало, пора было призвать их к порядку.

Приняв это решение, Шпулька принесла давно заготовленную землю и высыпала её на газету, расстеленную посреди комнаты. На другую газету рядом она стала высыпать отслужившую своё землю, затем принесла новые горшки, чтобы рассадить кактусы, и расставила вокруг себя всех своих питомцев. Комната стала походить на оранжерею в стадии ремонта.

В одном из горшков туго свитый клубок корней никак не позволял вынуть кактус без урона для отростков. К тому же это оказался тот самый, к которому было очень опасно прикасаться. Растущие пучками иголочки были такими крохотными, что их невозможно было разглядеть невооружённым глазом, зато при малейшем прикосновении они крепко впивались в кожу и неделями давали о себе знать. Шпулька натянула перчатки и грохнула по горшку молотком.

Внезапный стук в дверь так перепугал её, что она все выронила из рук. От кактуса отломилось два кусочка. В доме никого не было, родители ушли по своим делам, брат уехал на учёбу в Гданьск, пришлось идти открывать. С гневным ворчанием Шпулька перелезла через кучу земли и груду горшков и, стараясь не наступать на черепки и поддоны, вышла в прихожую.

За дверью стояли участковый и Кшиштоф Цегна.

— Добрый день, — сказал участковый, приглядываясь к Шпульке с некоторым удивлением: растрёпанная, выпачканная землёй, но… в перчатках. — Вы должны немедленно с нами поехать. Вашей подруги дома не оказалось, кажется, она пошла в кино, так что выручайте. Дело безотлагательное.

— Безотлагательное… — Протянула Шпулька. — Добрый день. Неужели у меня никогда не будет покоя? Ладно, вот только цветок посажу.

Она расстроилась страшно, подумав с горечью, что все это из-за Терески, а её, конечно, дома не оказалось, потому что этот паршивый Богусь для неё важнее всего на свете. Шпулька начинала подозревать, что покоя ей не видать как своих ушей, но, как бы там ни было, поломанный кактус надо пересадить, а то он совсем погибнет. Она возвратилась в комнату, а участковый и Кшиштоф Цегна, не вполне уразумев её ответ, последовали за ней.

— О, так вы пересаживаете цветы, — сказал участковый с некоторым беспокойством. — Но мы вас оторвём ненадолго. С кактусами ведь ничего не случится, если вы их покинете на полчаса?